Управление мировоззрением. Развитый социализм, зре - Страница 110

110

Однако, верный себе, Гайдар не исследует далее этот очень интересный вопрос, а переходит на привычные заклинания о волшебной силе «невидимой руки» рынка:

«Однако государственно-монополистического капитализма в ленинском смысле на Западе не возникло.

И дело здесь именно в рыночной среде, по правилам которой играют крупнейшие корпорации. В результате эти концерны открыты к техническому прогрессу, деятельность их намного эффективнее, чем деятельность государственных компаний на Западе (не говоря уж о социалистических министерствах), хотя и уступает в эффективности мелким фирмам».

Вопрос, почему крупнейшие корпорации «открыты к техническому прогрессу», а «государственно-монополистические в ленинском смысле» нет, остается для нас неразрешимой загадкой, поскольку для тех и других монополий наличие или отсутствие «свободного рынка» не играет уже никакой роли. Но нас, в отличие от Гайдара, все же очень интересует, по каким особым правилам «играют крупнейшие корпорации» и почему они «намного эффективнее» государственных компаний. А больше всего нас интересует безаппеляционное утверждение Гайдара об особо выдающейся эффективности мелких фирм. Они и их «эффективность» вызывают у Гайдара такой восторг, что он настоятельно рекомендует российскому правительству окончательно развалить гиганты индустрии, для того чтобы покрыть Россию сетью мелких частных фирм:

«Между тем мировой опыт показывает, что самыми эффективными и экономически, и в плане технического прогресса являются как раз средние и мелкие частные фирмы с четко фиксированным индивидуальным владельцем (или двумя-тремя совладельцами). Именно совокупность миллионов таких фирм должна создать живую плоть растущей российской экономики».

В результате «реформ» Гайдара страна действительно покрылась «плотью» многочисленных частных фирм – мелкими полукустарными цехами и мастерскими, разместившимися на арендованных, не приспособленных для производства площадях, где кое-как были установлены списанные, разбитые станки, на которых рабочие пашут действительно «по-черному» – без аттестации рабочих мест, с грубыми нарушениями техники безопасности и санитарии, без контроля качества, используя ворованный инструмент и ворованный материал. Видимо, таким и представлял себе «отец реформ» будущее российского машиностроения – множество воскресших МТС с технологией XIX века. Недавно стало известно, что в таких фирмах, называемых в просторечии «шарагами», производятся в том числе и запчасти для самолетов гражданской авиации.

Примечание. Не нужно путать эти жалкие гайдаровские «шараги» с шарашками Солженицына. То были совсем другие образования – инновативные научно-технические центры с персоналом высочайшей квалификации, которые к тому же располагали ничем не ограниченными финансовыми, материальными и производственными ресурсами.

Хорошо, легко и приятно, лежа на удобном кожаном диване, неторопливо рассуждать об особой эффективности малых предприятий, о замечательной перспективе замены ими сегодняшних разоренных гигантов индустрии, подкрепляя эти благостные мысли глотком доброго коньяка. Еще приятней, не утруждая себя хлопотными собственными исследованиями, вслед за кем-то повторять избитые слова и называть себя при этом ученым. В представлении Гайдара малое предприятие – это небольшое, компактное мобильное производство с минимумом управленцев и с идеальным сочетанием количества и качества затрачиваемого труда. В отличие от диванного философа Гайдарая практик и хорошо знаком с различными типами машиностроительного производства, начиная от гигантов социалистической индустрии и кончая малыми предприятиями высокоразвитого капитализма, и ответственно заявляю, что ничего общего эти последние предприятия с идеальными представлениями Гайдара не имеют.

Пятое практическое отступление. Как-то вызывает меня мой шеф и сообщает неприятную новость. На одном из гигантов немецкого автомобилестроения, которому наша фирма поставила автоматическую линию для нанесения покрытий на кузова автомобилей и на которой в данный момент велись пусконаладочные работы, производивший ее приемку специалист остался ею очень недоволен и теперь нам угрожает крупная рекламация. Оказалось, что подвески, на которых перемещаются кузова, плохо фиксируют кузов, что часто ведет к аварийной ситуации. Шеф тут же показал мне чертеж подвески, который был выполнен другой фирмой по нашему заказу. Чертеж был абсолютно безграмотным, сама конструкция, похоже, была разработана кружком любителей черчения, совершенно не знакомых с требованиями современного производства, и в принципе не могла обеспечить необходимых параметров. Почему так случилось – это другая история, но в данный момент эти подвески в количестве более 30 штук угрожали нашей фирме солидными неприятностями. Я изложил шефу свое мнение – подвески есть неисправимый брак, надо об этом честно заявить и срочно делать новые. Шеф как-то странно на меня посмотрел и сказал, что это невозможно, у нас на это нет ни времени, ни денег, поэтому я с одним из моих коллег должен срочно выехать на завод в ближайшие выходные, когда все линии стоят на обслуживании, и разобраться на месте, что еще можно сделать с этими злополучными подвесками, кроме их утилизации. Шеф добавил, что туда же приедет фирма, их изготовившая, но к разработке чертежей подвесок эта фирма никакого отношения не имеет. В назначенное утро мы с моим коллегой прибыли на место. Там уже копошилось с десяток представителей фирмы-изготовителя. Мы с ними познакомились, и оказалось, что это почти полный состав фирмы, примчавшийся сюда во главе с хозяином. Им оказался крепкий, улыбчивый мужчина средних лет, так же как и остальные, одетый в рабочий комбинезон. Взглянув на приговоренную мною к смерти подвеску, я вначале ничего не понял. Ее конструкция радикально отличалась от той, которая была представлена в чертеже, и была выполнена на хорошем профессиональном уровне. В недоумении я попросил показать мне чертеж, по которому фирма изготавливала эти подвески. Они мне показали тот же самый чертеж, который я видел в кабинете шефа. Перестав вообще что-либо понимать, я попросил хозяина фирмы прояснить мне ситуацию. Он, также приветливо улыбаясь, сказал мне, что, конечно, фантастическая конструкция, представленная в чертеже, была уже изначально неработоспособна, поэтому он взял на себя смелость и инициативу переделать ее за свой счет. Переделал он ее безупречно – снабдил необходимыми дополнительными стыками с точной дорогостоящей обработкой сопрягаемых поверхностей. На мою прикидочную оценку, эти изменения удорожали изготовление каждой подвески как минимум на треть. На мой вопрос, запросил ли он дополнительных денег на значительные дополнительные расходы, он весело рассмеялся в ответ и сказал, что они очень дорожат своими заказчиками, чтобы ставить им подобные вопросы. Толково сделанные, «живые» подвески легко можно было отстроить в нужные размеры по шаблону, что мы с успехом и проделали за оставшиеся выходные. За все время работ хозяин фирмы был бесспорным лидером и в их организации, и непосредственным участником их исполнения. Он одновременно был и самым сообразительным инженером, и самым лучшим и опытным слесарем. В один из перекуров мне удалось побеседовать с одним из работников этой фирмы. Отзываясь с глубочайшим уважением о своем шефе, слесарь все же признался, что работают они гораздо больше 8 часов в сутки, прихватывая при этом частенько и выходные. Все эти переработки никем не фиксируются и ничем не компенсируются. Фактически стиль их работы очень мне напомнил стиль работы традиционной крестьянской семьи, где все от мала до велика трудятся непрерывно с утра до вечера, чтобы как-то себя прокормить. Такой напряженный режим работы сказывается и на здоровье, и на семейных отношениях. Но деваться некуда – другой работы не найти, а семью надо как-то кормить.

110