Управление мировоззрением. Развитый социализм, зре - Страница 55

При первом же знакомстве со своими городскими сверстниками – потенциальными конкурентами на их пути к вожделенным вершинам возникало первое серьезное препятствие. Выяснялось, что воспитание, манеры поведения, речь и нравы городских мальчиков разительно отличаются от их собственных нравов и даже мировоззрения. Деревенским ребятам очень хотелось, как можно скорей встать в строй горожан на равных, каким-то образом натянув на себя психологию и философию городских сверстников, но они понимали, что на самостоятельное постижение всех норм и нюансов городской жизни, проникновение во внутренний мир «городских» у них не осталось времени. Однако острое желание стать в одночасье «городским» было настолько велико, насущная необходимость этого для исполнения их честолюбивых планов казалась им настолько безусловной, что многие из них не раздумывая, беспощадно отбрасывали от себя свои былые убеждения и верования, внезапно ставшие для них дикими, отсталыми и постыдными, и с жадностью, чисто механически, перенимали все внешние проявления характеров городских жителей, манеру одеваться, держаться и говорить. Не вникая в смысл происходящего вокруг них и не затрачивая времени на изучение, самостоятельное обдумывание и постижение существующих проблем, немного освоившись в чужой среде, те из переселенцев, которые выбрали для себя стезю партийного функционера, быстро и безо всякого труда выучивались уверенным, звонким голосом на собраниях произносить пару-тройку трескучих, но «политически правильных» фраз. Скоро они становились «общественниками», комсомольскими активистами, освобожденными комсомольскими секретарями. Затем, прибавив к этим фразам небольшое умение порассуждать на заученные темы, не владея никаким опытом и пониманием настоящей созидательной работы, они смело двигались дальше – в члены, инструкторы, секретари райкома. Не потрудившись в приобретении необходимых знаний, не накопив требуемого практического опыта, но научившись ловко схватывать верхушки, они смело принимались руководить многими тысячами людей. Проявив далее сноровку в умении находить союзников и покровителей среди выше стоящих товарищей, изучив правила подковерной борьбы, человеческие слабости и тонкости технологии плетения интриг, при этом продолжая неустанно совершенствовать свои демагогические способности, они открывали для себя и своей карьеры безграничные возможности. Все это делалось легко, без особого напряжения и затрат времени на полезную для страны и народа деятельность, связанную, как правило, с высоким риском неудачи.

При достижении вожделенного положения «большого человека» (для кого это была должность начальника смены, а для кого пост секретаря ЦК партии) у многих из этих людей комплекс неполноценности резко менялся на противоположный – комплекс тщеславия и одновременно пренебрежительного высокомерия к нижестоящим, в особенности к людям сходного с ними происхождения, не добившимися в жизни высоких постов и остававшимися обычными рядовыми гражданами. Успешность карьеры, по их мнению, неопровержимо доказывала всем окружающим их исключительность и непогрешимость. Отсюда вырастали их самовлюбленность, самонадеянность и безмерная гордыня. С другой стороны, в них навсегда закреплялась, консервировалась чуткая восприимчивость к настроениям, высказанным и невысказанным пожеланиям начальства, низкопоклонство и угодничество перед вышестоящими товарищами. При решении любых вопросов, в любом споре им был неведом творческий поиск, стремление к нахождению истины. Они всегда и везде решали один-единственный вопрос – как данная ситуация отразится на их карьере и как на их решение посмотрит начальство. Вот здесь-то они не знали компромиссов, готовые любым способом сжить со света оппонента-критика, посягающего на незапятнанную их репутацию, и одновременно, для демонстрации своей преданности и незаменимости, они стремились сделать все возможное и невозможное для исполнения любого, самого глупого и вредного распоряжения начальства. Работа головой уступала место работе локтями; вдумчивый, продуктивный, упорный труд заменялся торжественными рапортами; деловая рабочая атмосфера, доверие сменялись подозрительностью и злопамятством. Соответственно производился и подбор работников – не согласно квалификации и опыту, самостоятельности и инициативности, а исключительно по принципу личной преданности.

Как мне представляется, это один из ответов на вопрос, откуда в позднем СССР возникли целые армии циничных, беспринципных руководителей, по-настоящему не знавших дела и не умевших ни любить, ни ценить свой народ и его историю. Их карьерное продвижение было главной целью жизни и единственной, в совершенстве освоенной ими наукой. Прекрасно осознавая, что претендовать на высокий пост по правилам честной конкуренции со знающими, ответственными специалистами им не под силу, они пускали в ход хорошо усвоенные демагогические приемы, подкрепляя их ловким интриганством, и побеждали. Отсутствие глубоких профессиональных знаний заменялась слепой исполнительностью приказов свыше и рабской готовностью замены в любой момент собственного мнения и убеждений на противоположные. Решающим для этой процедуры было мнение начальства. Сама операция по замене убеждений была для них неопасной, совсем пустячной и совершенно безболезненной ввиду полного отсутствия таковых. Именно по этой причине 20-миллионная армия коммунистов СССР, услышав призыв Горбачева о самороспуске и бегло ознакомившись с указом Ельцина, моментально растворилась в воздухе, как будто ее не было вовсе; почти вся, в одночасье, без остатка ушла в песок, заставив собственный народ в глупом недоумении скорбно почесывать у себя в затылке и, в который раз, чертыхаясь, беспомощно разводить руками у разбитого корыта.