Управление мировоззрением. Развитый социализм, зре - Страница 71

Парадоксально, но мне удалось найти всего лишь два конкретных экономических показателя, на которые указывают судьи и палачи СССР как на катастрофический провал и которые фактически послужили основанием для вынесения смертного приговора экономической системе СССР (по всем другим показателям наблюдается завидный рост). Это, во-первых, снижение темпов роста национального дохода и промышленного производства за период 1975 —85 гг., и, во-вторых, не самая высокая в мире производительность труда, уступавшая самой развитой стране мира США в промышленности в 2–3 раза, в сельском хозяйстве – в 5 раз. И это все экономические «прегрешения» социализма, стоившие ему головы. При этом минимальный рост национального дохода наблюдался в 1979 году и составил +2 %, а минимальный рост промышленного производства зафиксирован в 1982 году и составил +2,5 %. Но спад темпов роста – это все-таки продолжающийся рост производства, а вовсе не его падение и поэтому далеко не кризис. Для Германии, например, рост экономики на 2,5 % в год означает бурное цветение! И вообще, по мере развития любой экономики наблюдается снижение темпов ее роста – это всеобщая норма! Вот в Японии в 90-х годах действительно был экономический кризис, спад производства– рецессия с положенным ей отрицательным ростом ВПП и прочими неприятностями. Но японцы не бегали в панике по своим островам и не вопили истошными голосами: «Все погибло!». Просто тихо, по-японски, подтянули гайки в своем капиталистическом «свободном» рынке, к которому, по мнению наших «либералов», прикасаться нельзя, и поехали дальше. Возможности для регулировки планово-командной экономической системы СССР были по определению несравненно выше, чем у любой капиталистической страны. А что до производительности труда – так ведь никто и не собирался конкурировать с продукцией США, скажем, на европейском рынке, да и цена товара складывается отнюдь не только из времени, затраченного на его производство, а также из стоимости материалов, рабочей силы, электроэнергии и прочего. Так что если бы и пришла кому-то в голову мысль принять участие в битве за международные рынки, еще неизвестно, какую роль бы играла в этой борьбе пониженная производительность труда и кто бы праздновал победу. Вдобавок у высокой производительности труда есть очень серьезный недостаток – она влияет на занятость населения непосредственно и убийственно. Поэтому можно определенно утверждать, что к весне 1985 года в экономике СССР все было не так плохо – имелись обычные трудности роста, вполне преодолимые при наличии доброй воли, опыта, компетентности и искреннего желания сделать свою родину современной, благополучной, и процветающей страной.

Но весной 1985 года народам СССР выпал тяжкий жребий – власть в огромной стране оказалась в руках М. Горбачева, вечно юного комсомольского активиста. Этот ловкий партийный функционер в своей жизни никогда и нигде по-настоящему не работал и не имел понятия о том, из чего складывается созидательный труд и какая мера ответственности лежит на организаторах этого труда. Он был просто не в состоянии оценить истинных масштабов кипящей в стране жизни, груз накопившихся исторических, национальных проблем, всю сложность бурного научно-технического и индустриального развития СССР, в котором были представлены на высочайшем уровне все отрасли человеческой деятельности. Самонадеянно он начал управляться со сложнейшим и тончайшим организмом гигантской страны приемами, отработанными в свое время в своей деревне в комсомольской ячейке.

Едва появившись у главного микрофона страны в качестве генсека, движимый неистребимым комсомольским задором, он вдруг, без всякой подготовки и каких-либо консультаций и обсуждений со специалистами, всенародно провозгласил курс на ускорение социально-экономического развития страны. Что, где и как сильно должно было ускоряться, он, разумеется, не знал, но по старой комсомольской привычке не мог отказать себе в удовольствии бросить зажигательный лозунг с самой высокой трибуны. Для создания в стране подходящего фона и условий для проведения своей бездумной, авантюрной политики он, во-первых, начал невиданные до той поры «хождения в народ», а во-вторых, окружил себя людьми либо малодушными и безвольными, либо лично преданными, родственными по «комсомольскому духу» функционерами, либо беспринципными авантюристами. В своих речах и многочисленных «беседах с народом» он вполне осознанно накалял атмосферу и взвинчивал напряжение в обществе, создавая кризисные настроения типа «пан или пропал». И довольно быстро добился своего – ему и его помощникам удалось создать в советском обществе, особенно среди интеллигенции, ощущение, что и впрямь дальше «так жить нельзя». А делалось это старыми, хорошо отработанными в деревенском комсомоле демагогическими приемами, звонкими и пустыми лозунгами, общими для которых было полное отсутствие практической мысли. Пример. «Больше демократии, больше социализма». Какой демократии? Древнеафинской? С рабством 2/3 населения? Или современной индийской? С ее кастовыми традициями и каторжным детским трудом в каменоломнях? И какого социализма? Полпотовского? Еще пример. «Активизация человеческого фактора», «неуклонное расширение участия трудящихся в управлении». Расшифруем другими, ему же принадлежащими словами, только сказанными позднее: «Советские люди, получив свободу, проявят энергию созидания»; «Надо было задействовать творчество, интеллект, интересы. Сделать это и была призвана перестройка с ее установкой на прямое участие людей в принятии экономических и политических решений».