Управление мировоззрением. Развитый социализм, зре - Страница 80

Необходимо к этому добавить, что индийское общество издревле было разделено на множество каст – сортов людей, среди которых самую низшую ступень занимает каста «неприкасаемых». В своем большинстве индийские ткачи принадлежали именно к этой, самой последней касте, которая удостоилась внимания Гайдара в его монографии. Советские же ткачи, его современники, представители советского народа, этого высокого внимания удостоены не были.

Однако сегодня нельзя просто утверждать, что Гайдар есть законченный негодяй и садист. Такое допущение было бы слишком большим упрощением, очень далеким от истинного положения вещей и, вдобавок, совершенно бы не объясняло его устойчивое и завидное сегодняшнее положение. Каким же образом Гайдар вышел сухим из воды и почему ему до сих пор удается оставаться на плаву? Все дело в том, что, несмотря на тяжкий, неслыханный ущерб, нанесенный Гайдаром стране и ее народу, либеральной прессе удалось создать и успешно поддерживать до сегодняшнего дня, по меньшей мере, два романтических, по сути дела оправдательных мифа вокруг личности Гайдара и его деяний.

К первому мифу принадлежит утверждение, что Гайдар является «технократом» до мозга костей и непревзойденным «кризис-менеджером», востребуемым обществом только в особо тяжелых ситуациях, когда перед ним встает гамлетовский вопрос «Быть или не быть?». Сам Гайдар с удовольствием подыгрывает этому мифу, старательно имитируя схожесть своих привычек с привычками знаменитого премьер-министра Англии Уинстона Черчилля, ставшего у руля страны в тяжелое время Второй мировой войны. Гайдар курит те же сигары, пьет коньяк и обещает вернуться во власть, как только наступят в стране очень черные дни.

Но факты утверждают прямо противоположное – Гайдар не только не является технократом и кризис-менеджером, но и вообще патологически неспособен ни к руководству, ни к самостоятельной, ответственной, созидательной деятельности. В конце 1991 года он во всеуслышанье заявил, что отпуск всех цен на свободу с 1 января 1992 года приведет к их начальному росту максимум до 70 % процентов, а затем, в апреле-мае, когда заработают рыночные механизмы, цены начнут опускаться до существующих пределов и ниже. Реальный рост цен к концу года составил: хлеб – 4300 %, молоко – 4800 %, мыло – 3100 %, при этом продолжался их неудержимый рост.

Известна история, как инженер, строитель Транссиба, руководивший работами по строительству одного из туннелей, пустил себе пулю в лоб, когда две бригады проходчиков, работавших с разных направлений, не встретились в глубине скалы в рассчитанное инженером время. Смычка произошла только на следующий день, когда отпевали несчастного самоубийцу, по наивности не принявшего в расчетах поправки на обычные приписки.

Умудрившись ошибиться в своих расчетах на краткосрочную перспективу на два порядка, Гайдар по характеру оказался не столь впечатлительным, как инженер Транссиба, и благоразумно направил всю свою энергию на собственную защиту. Основной оправдательный аргумент Гайдара – это доставшийся в наследие от СССР значительный дисбаланс в финансовой сфере – бюджетный и товарный дефициты на фоне огромной массы ничем не обеспеченных денег на руках у населения. Эта непростая проблема в масштабах огромной страны требовала взвешенного, продуманного решения. Но Гайдар не привык к мучительным размышлениям, подробному анализу проблем, поиску приемлемых решений и прогнозированию предполагаемых результатов. Также тщательно он избегал публичных обсуждений, в которых требовалось бы защищать свои предложения от критики оппонентов. Гайдар вообще не имел привычки советоваться с коллегами и специалистами и тем более испрашивать поддержки у широких народных масс.

Вот что пишет Явлинский по этому поводу:

«Как известно, правительство «реформаторов» решило проблему предельно просто – отпустив цены в условиях неравновесия, оно позволило покупательной способности сбережений и фиксированных доходов официально уменьшиться в несколько раз и одновременно запустило спираль гиперинфляции, которая в течение года (инфляция в 1992 г. составила 2600 %) полностью ликвидировала все сбережения советского периода, фактически произведя их конфискацию у 90 % населения. Официальное объяснение причин было столь же простым – другого способа ликвидировать этот навес якобы не было. Между тем никто не представил убедительного объяснения, почему нельзя было увеличить противостоящий денежной массе объем благ за счет включения в него тех их категорий, которые в условиях плановой экономики не подлежали обмену на деньги – средств производства, земли, жилищного фонда и т. д. Да, при этом был бы нарушен принцип равенства прав собственности граждан на общественное достояние, но по сравнению с тем огромным обманом, который произошел в результате аннулирования трудовых сбережений, а затем – его логического продолжения в виде ваучерной приватизации, это нарушение было бы несравненно меньшим злом и имело бы на порядок меньшие негативные социальные последствия, чем те, что мы имели возможность фактически наблюдать».

Это только одна из альтернатив курсу Гайдара. В действительности их было очень много – стоит почитать труды отечественных и зарубежных экономистов. Джон Гелбрейт, например, рекомендовал тяжелую, добывающую, энергетическую промышленность оставить государственной с жестким планированием, цены на продовольствие оставить стабильными за счет государственных субсидий, а вот одежду и косметику отдать на откуп частному капиталу. И все это должно было происходить постепенно, осторожными шажками, растянутыми на десятилетия. А о том, что отпуск цен на свободу в условиях существовавшего в стране высочайшего монополизма и всеобщего дефицита есть хладнокровное убийство всей экономики, было известно каждому студенту. Гайдар оправдывается тем, что в 1991 году в стране наступил коллапс, невозможно было обеспечить население даже хлебом, на пороге стояли голод и гражданская война. Хотя хлеб в стране был и находился где ему положено – в закромах родины. Возможно, у правительства тогда имелись определенные трудности с закупками хлеба внутри страны и за рубежом в связи со значительным дефицитом бюджета. Но, во-первых, для этого существует множество приемов – те же ценные государственные бумаги, другие виды обязательств. Во-вторых, если уж так остро встала проблема с наличностью, нужно было активно попытаться вернуть хотя бы деньги по программе «Чеки – урожай 90» или остановить бесконтрольный вывоз сырья и металлов, обескровливавший ежегодно экономику страны на 20 млрд долларов. Ничего похожего правительство даже не пыталось сделать. Ежечасно вещая о том, что он строит в стране рынок, Гайдар, как ответственный и полномочный руководитель высшего уровня, и пальцем не шевельнул, чтобы создать для успешного функционирования рынка нормальную конкурентоспособную среду. Помню плакатную «агитку» того времени – молодой человек в костюме и галстуке, с портфелем в руке нерешительно стоит перед бассейном с водой, на котором написано «Бизнес». И призывная приписка – «Не прыгнув в воду, не научишься плавать!». Плакат был ярок и убедителен, но, к сожалению, не соответствовал правде жизни. Дело в том, что в бассейн, в котором должна была плавать вся страна, «строители» рынка забыли налить воды – даже не удосужились позаботиться о создании настоящей конкурентоспособной рыночной среды со многими независимыми производителями и многими независимыми платежеспособными покупателями. Вместо этого они развели в этом бассейне здоровенных крокодилов: пропагандировавшийся рынок, не успев родиться, тут же очутился в бандитских руках выросших, как грибы после дождя, мафиозных кланов, осуществлявших монопольный контроль над производством и сбытом абсолютно всех товаров и услуг. Любой крестьянин, привозивший на продажу мясо, масло, молоко, вынужден был его сдавать за полцены каким-то оборотистым жучкам, а горожанин покупать те же продукты у тех же жучков втридорога. Ни о какой честной конкуренции, заинтересованности в повышении эффективности труда в подобных условиях не могло идти и речи. Только бабушки, торгующие на стихийных базарчиках редиской и лучком с собственного огорода, были свободны от уплаты «взносов» рэкету, равнодушному