Управление мировоззрением. Развитый социализм, зре - Страница 83

Явлинский как-то заметил, что «…в конце концов, экономика – это не физика, и точное прогнозирование, не говоря уже о планировании, здесь в принципе невозможно».

Гайдар очень убедительно подтвердил эти слова Явлинского. Он, вместе с Ельциным, выхватив у Горбачева управление в самолете под названием «Россия», надеясь приземлить его в XVIII столетии, на самом деле тяжело плюхнул самолет «на брюхо» прямо в каменный век, разумеется, не спросив и не поставив об этом в известность его пассажиров. В итоге население России, уже предвкушавшее грядущее не сегодня-завтра наслаждение от проживания в обществе безмерного изобилия и неуемного потребления, неожиданно для себя очутилось в условиях пещерной дикости своих предков. С помощью запущенной в действие машины времени бывшие советские люди вместо обещанных прав и свобод человека и гражданина очутились в обществе с преобладающим правом сильнейшего; вместо сбалансированных финансов, цивилизованных товаро-денежных отношений народ был вынужден обратиться к первобытным правилам натурального обмена, в утешение названным иностранным словечком «бартер».

Гайдар называет себя ученым, но как раз науке и наукоемким отраслям был нанесен самый разрушительный удар. Многие из них, такие как электрорадиотехническая, судостроительная, станкостроительная, приборостроительная и многие другие виды промышленности и машиностроения, требующие мощного и непрерывного научно-технического обеспечения, практически перестали существовать. Отрасли, составлявшие гордость страны, в которых самоотверженно трудились многие миллионы людей, были убиты наповал одним словом – «самофинансирование» и одним действием – гиперинфляцией 1992 года, полностью уничтожившей все оборотные фонды всех предприятий. О каком «самофинансировании» могла идти речь в условиях 100 % потери потенциальными заказчиками этих самых финансовых средств? Соответственно, одномоментно была уничтожена до основания и отраслевая наука – уникальная хозяйственно-экономическая структура, изобретенная настоящими менеджерами-управленцами, действительно думавшими о пользе дела и могуществе своей родины и существовавшая только в СССР. Она обеспечивала бесперебойное снабжение современного производства новейшими технологиями, разработанными на основе последних открытий фундаментальной науки. Сама же академическая, фундаментальная наука влачит и по сей день жалкое существование, находясь в положении между жизнью и смертью. Вот выдержка из сообщения ныне покойного академика Д. С. Львова на совместном совещании Академии наук с Правительством в мае 2005 года:

«Возьмем долю России в общем объеме наукоемкой продукции мира. В 1991 г. она составляла 7,5–7,8 %; доля США тогда достигала 28 %, то есть мы в то время отставали по наукоемкой продукции примерно в 4 раза. В 2004 г. это соотношение выглядит следующим образом: США – 34 %, Россия – 0,9 %. Начиная реформы, мы отставали в 4 раза, сейчас – в 40 раз».

Комментарии излишни. Чем же этот «ученый» оправдывает себя? Частично тем, что некоторые виды продукции отставали от своих зарубежных аналогов по отдельным параметрам, что якобы создавало в народном хозяйстве проблемы. Теперь высокотехнологичной продукции просто нет, соответственно нет и проблем. Но основная причина беспощадного слома индустриального могущества страны это та, что советские предприятия, по мнению Гайдара, были «неправильно» устроены изначально. Теперь-то мы знаем, что реформаторы и понятия не имели об их устройстве.

Гайдар, по настоянию российского парламента, был отправлен в отставку с поста и. о. премьера, но, так или иначе, оставался непосредственно в правительстве до 1994 года. Еще находясь во власти и проявив не типичную для себя в других случаях предусмотрительность и расторопность, он сам себе заботливо подготовил запасной аэродром в «научной сфере», создав за государственный счет так называемый «институт переходного периода». Еще находясь в Кремле, последним росчерком пера он передал своему институту комплекс фешенебельных зданий в центре Москвы по улице Огарева, произвольно назначив стабильную мизерную арендную плату государству.

Сама по себе идея создания этого института и манера сочетания Гайдаром-«ученым» научной и практической деятельности настолько удивительны, что также требуют отдельного комментария. Ведь на самом деле «опыт работы» Гайдара на ответственных правительственных постах, дотошное исследование принятых им «мудрых» решений, в конце концов, могут быть интересны только подрывным экстремистским организациям. Застенчивый Китай, успешно проводящий свои реформы, привык как-то скромно обходиться без советов великого «ученого-макроэкономиста», а что касается потенциальных заказчиков теоретических изысканий института – Кубы и Северной Кореи, то они наверняка найдут советников поближе, поопытнее и подешевле. Очевидно, что создание института никакой других целей, кроме выгодного ему «разбора полетов» первых лет «реформ» и, разумеется, возведения непреодолимой железобетонной защитной стены вокруг имен «отцов-реформаторов», не имело и не могло иметь. Поэтому Гайдар, подписывая приказ о создании института, позаботился заодно и о собственных внуках – продолжателях его дела, для чего в приказе предусмотрительно растянул на целые полвека(!) исследования переходного периода продолжительностью в каких-нибудь 3–4 года.

Чем же пробавляется этот институт уже целые 15 лет? В первую очередь, Гайдар встречает иностранных гостей, изучающих феномен молниеносного развала СССР, проводит с ними семинары и конференции, дабы придать своему институту признанный международный статус. С помощью иностранцев Гайдару удалось стать «столпом» новой науки – «транзитологии», якобы призванной описывать процессы, происходящие на посткоммунистическом пространстве. Очень удобная, великолепная возможность для ведения бесполезной и демагогической деятельности, причем щедро оплачиваемой из бюджета. Настоящие же научные проблемы остаются вне поля деятельности института и его руководства. Так, например, Гайдар собственной рукой пишет следующее замечание о существующих в сегодняшнем мире вариантах капитализма: